Туннель в небе. Имею скафандр — готов путешествова - Страница 19

Взглянув на нее, а потом на свои ноги, я только усмехнулся.

— Вот спасибо!

— Hу можешь задники отрезать или еще что придумать. Меня это не огорчит. Меня вообще ничто и никогда не смущает. Кстати, где твои туфли?

— Где-то в четверти миллиона миль отсюда, если, конечно, мы не сошли на другой остановке.

— Вот как. Что ж, здесь они тебе вряд ли понадобятся.

— Угу. Крошка, что делать будем?

— С кем?

— С Ним.

— Ничего. А что мы можем?

— Так что же будем делать?

— Спать.

— Чего?

— Спать. Все равно мы сейчас абсолютно беспомощны. Наша основная задача теперь — выжить, а главный закон выживания — никогда не мечтать о невозможном и сосредоточиться на достижении возможного. Я голодна, хочу пить и очень-очень устала… И сон — единственное, что мне доступно. И если ты заткнешься, я усну.

— Я вполне понял намек. Нечего ворчать.

— Извини. Когда я устаю, я становлюсь ужасно грубой, а папа всегда говорит, что я особенно невыносима перед завтраком.

Она свернулась в клубочек и сунула свою затасканную тряпичную куклу под голову:

— Спок ночи, Кип.

— Спокойной ночи, Крошка.

Тут мне пришла одна мысль, я открыл было рот, чтобы заговорить, но увидел, что она уже спит. Дышала она ровно, лицо ее разгладилось, она больше не выглядела уверенной в себе, постоянно настороженной всезнайкой. По-детски пухлые губы делали ее похожей на неумытого херувимчика. По грязи на лице пролегали полоски — явные следы слез, но я ни разу не видел ее плачущей.

— Кип, — сказал я себе, — вечно ты влипаешь в истории. Это ведь куда сложнее, чем подобрать брошенного котенка.

Но я должен заботиться о ней или погибнуть, пытаясь это сделать.

Что же, может, так оно и будет. Может, и погибну. Я и о себе самом-то толком никогда позаботиться не мог.

Я зевнул. Потом зевнул еще раз. Похоже, что эта малышка сообразительней меня, в жизни я так не уставал, раньше мне никогда не было так голодно и плохо. Я решил было начать барабанить кулаками по дверной панели, чтобы заставить прийти сюда либо толстяка, либо тощего, но потом подумал, что разбужу Крошку и уж точно обозлю Его.

Так что я растянулся на спине, как дома на ковре в гостиной, и обнаружил, что одна шестая сила тяжести — матрац куда лучший, чем любой поролон; даже капризной принцессе из сказки Андерсена не на что было бы пожаловаться. Я мгновенно уснул.

Снилось мне черт-те что: космическая опера, и только. Драконы, Арктурианские принцессы, рыцари в сверкающей космической броне — прямо как по телевизору. Вот только диктор пришелся мне не по душе, с голосом Туза Квиггла и лицом Его. Он высунулся из экрана, червяки, вылезающие изо рта вместо языка, угрожающе шевелились.

— Победит ли Беовульф дракона? Вернется ли Тристан к Изольде? Найдет ли Крошка свою куклу? Включайте нашу программу завтра в то же время, а пока что просыпайтесь и бегите в ближайшую аптеку за жидкостью для чистки лат фирмы «Скайвей» — лучшей жидкостью для самых смелых рыцарей без страха и упрека. Просыпайтесь! — Он протянул с экрана трясущуюся руку и схватил меня за плечо.

Я проснулся.

— Кип, проснись, пожалуйста, — трясла меня за плечо Крошка.

— Отстань!

— Тебя мучают кошмары!

— Принцесса попала в заварушку. А теперь я не узнаю, как она оттуда выберется. Зачем ты меня разбудила? Сама же говорила, что надо спать.

— Ты уже несколько часов проспал, а сейчас, пожалуй, настало время…

— Завтракать?

Она пропустила шпильку мимо ушей.

— Попытаться удрать.

Я резко сел, из-за этого подпрыгнул, отлетел от пола и медленно опустился обратно.

— Это как?

— Толком сама не знаю. Но, по-моему, они ушли. Если так, то лучшей возможности не представится.

— С чего ты взяла, что они ушли?

— Прислушайся как следует.

Я прислушался так, что услышал собственное сердцебиение, потом сердцебиение Крошки.

Такой тишины мне не доводилось слышать ни в одной пещере.

Достав складной нож, я зажал его в зубах и приложил лезвие к стене. Ничего. Потом к полу и к другой стене. Опять ничего. Никаких толчков, шума, вибрации.

— Ты права, Крошка. Но ведь мы заперты.

— Я в этом не уверена.

Я ткнул в стену ножом. Пластик не пластик, металл не металл. Но ножу этот материал не поддавался. Может, граф Монте-Кристо и провертел бы дырку, но у него времени было больше.

— Так как же?

— Каждый раз, когда они раздвигали и задвигали входную панель, я слышала щелчок. Поэтому, когда увели тебя, я прилепила кусок жвачки к косяку, в который панель упирается в закрытом положении. Прилепила высоко, чтобы они не заметили.

— У тебя есть жвачка?

— Есть. Помогает, когда жажда совсем замучает.

— Еще кусочек есть? — спросил я жадно, в жизни так пить не хотелось.

— Ой, Кип, бедняжка! Больше ничего не осталось. А этот изжеванный комочек я носила на внутренней стороне поясной пряжки и сосала, когда становилось совсем невмоготу. Могу предложить его.

— Крошка, спасибо, конечно, но, пожалуй, не стоит. Вид у нее был оскорбленный.

— Смею заверить вас, мистер Рассел, что я не страдаю инфекционными заболеваниями. Я всего лишь пыталась вам помочь.

— Ну да, ну да, — пробормотал я в ответ, — понимаю. Просто…

— В столь чрезвычайных обстоятельствах можно считать, что это было бы не более антигигиенично, чем целоваться с девушкой, хотя вряд ли вам когда-нибудь доводилось этим заниматься.

— В последнее время не доводилось, — уклончиво ответил я. — Но чего я действительно хочу, так это глоток чистой холодной воды. Или мутной теплой воды. Любой воды. К тому же ты все равно уже прилепила жвачку к двери. На что же ты рассчитываешь?